Люблю Отчизну я... М. Ю. Лермонтов

Любовь Лермонтова к своему отечеству во многих произведениях выражалась через «выразительно выписанные» пейзажные зарисовки. Поэт тонко  чувствовал красоту родной природы. И не удивительно, что пейзаж является неотъемлемой частью его  лирических и прозаических произведений.

Выражением внутренней связи романа «Герой  нашего времени» с поэзией Лермонтова является  повторение описаний пейзажа, имеющих символическое значение. Повторение и варьирование мотивов моря, гор, звезд и звездного неба создает ощущение единства романа и лирики.

Природа у Лермонтова выступает как промежуточная ступень между тягостным и дисгармоничным    миром реальной жизни человека - современника автора и светлым, гармоничным идеалом, существую­щим только в мечтах.(Природа, которая окружает че­ловека, как понимает поэт, не может быть названа иде­ально гармоничной. В ней есть свои противоречия и столкновения, даже своя жестокость, но это мир воль­ный, и потому он совершеннее, чем мир современно­го человека, основанный на принуждении.

Вольный мир природы в романе словно раздви­гает рамки повествования. Сюжетная самостоятель­ность каждой повести в романе «Герой нашего Бре­мени» оттеняется по-разному пейзажными зарисов­ками. «Бэла», «Максим Максимыч» и «Княжна Мери» - повести «горные», «Тамань» - морская, основной мотив «Фаталиста» - звезды. В двух первых повестях , горный колорит объясняется сюжетно. «Бэла» и «Мак­сим Максимыч» - это путевые очерки едущего по гор­ной дороге офицера. «Бэла» начинается горным пей­зажем, и в дальнейшем, читая повесть, ни на минуту не забываешь, что дело происходит в горах. Горы там живут, постоянно изменяются, приковывают к себе внимание читателя и наводят его на размышления. Рисуя картину подъема на перевал, повествователь незаметно переходит к размышлениям о благотвор­ном влиянии природы на человека:

«...Какое-то отрадное чувство распространи­лось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром - чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и прибли­жаясь к природе, мы невольно становимся детьми: все приобретенное отпадает от души, и она делает­ся вновь такою, какой была некогда и верно будет когда-нибудь опять».

Художественная функция мотива гор расширя­ется: из «места действия» они превращаются в сим­вол природы, возвышающей человека. Характерно, что такое восприятие присуще не только повество­вателю, но и Максиму Максимычу, и Бэле.

Для Бэлы кавказские горы - дом. Так, Максим Максимыч, рассказывая о последних минутах ее жиз­ни, говорит: «...Ей хотелось в горы, домой».

В «Княжне Мери» мотив гор занимает меньше места, зато усиливается его философское значение. История Печорина и Бэлы разворачивается в горах, а роман Печорина и княжны Мери - на курорте, в «во­дяном обществе». Но «сценическая площадка», на которой ведет свою трагическую игру Печорин, как бы замкнута кольцом гор, окружающих Пятигорск и Кисловодск. И трагически неудовлетворенный, му­чительно переживающий суету жизни герой Лермон­това словно все время оглядывается на эти вечные и прекрасные горы:

Вид с трех сторон у меня чудесный. На запад пятиглавый Бешту синеет... на север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка... На восток  смотреть веселее: ...там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Кавказом и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом».

В горах происходят почти все решающие эпизоды: Мери принимает Печорина за черкеса и слышит в ответ на свое испуганное восклицание ироническую французскую фразу; княжна признается Пе­чорину в любви; Печорин убивает Грушницкого. Рассказывая в дневнике о дуэли, Печорин предваряет описание ее двумя горными пейзажами какой-то пронзительной красоты, словно увидены они со всей   остротой восприятия, на какую способен только че­ловек, готовый проститься с жизнью.

В «Княжне Мери» исключительно велика роль  и двух других образных мотивов - звезд и моря. Но  вся значительность этих мотивов проясняется при  сопоставлении их смысла в «Княжне Мери», «Тамани» и «Фаталисте».

В «Тамани» особое значение приобретает символика корабля и моря, характерная для романтической поэзии. Короткие, но до предела насыщен­ные морские пейзажи, создающие атмосферу простора и тревоги, неизменно содержат упоминание  судна: «Луна тихо смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию, и я мог различить при сеете ее,  далеко от берега, два корабля, которых черные снасти, подобно паутине, неподвижно рисовались на   бледной черте небосклона...»

Существует в повести и прямой поэтический комментарий к мотиву моря- песня контрабандистки. В этой песне «по вольной волюшке- по зеленому морю» ходят «кораблики-белопарусники» и «лодочка неснащеная». В лодке разыгрывается сцена борьбы между Ундиной и Печориным, и в конце по вести морской пейзаж с удаляющейся парусной  лодкой.

Звезды упоминаются в «Тамани» один раз и именно в тот момент, когда Печорин идет навстречу своему опасному приключению: «Месяц еще не вставал, и только две звездочки, как два спасительные
маяка, сверкали на темно-синем своде».

В «Княжне Мери» мотив звезд повторяется дважды: один раз в связи с Грушницким, другой - с Печориным. И оба раза это «путеводные звезды». Но у  Грушницкого - «путеводительная звездочка» карьера, у Печорина - звезда судьбы.

Мотив «путеводительной звезды» со всей силой   прозвучал в последней повести романа - «Фаталисте». Рассуждение Печорина о звездах сопоставимо,   только с картиной звездного неба в поздних стихотворениях Лермонтова - «Выхожу один я на дорогу», «Пророк». И не случайно: «Фаталист»- философский комментарий ко всему роману. Размышляя о судьбе, предопределении, о воле человека и о законах жизни, не зависящих от этой воли, - все это находит здесь прямое выражение: «...Звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что, были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!..» Наивной вере предков лермонтовский герой противопоставляет так называемую  мудрость своих современников, которая и лишила  его воли и способности жить целеустремленно.

«...А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и  страха... мы не способны более к великим жертвам   ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастия...»

Таким образом, пейзаж в «Герое нашего времени» несет огромную смысловую нагрузку, раскрывая  и углубляя понимание идейного содержания романа.