Ученик и преемник Пушкина, Гоголь вошел в русскую литературу как один из великих и самобытных писателей, сыгравших огромную роль в развитии отечественной литературы и культуры. Гоголя называли «отцом русской реалистической прозы». Углубив критический реализм Пушкина, Гоголь создал  такие произведения, которые выросли в грозный обвинительный акт, направленный против устоев феодально-крепостнического общества. Силу творчеству  писателя придали его великий патриотизм, духовная  связь с народом. Любовь к России руководила Гоголем и тогда, когда он прославлял народные подвиги,  и тогда, когда подвергал осмеянию тех, кто держал  народ в порабощенном состоянии.

Гоголь создавал свои произведения в эпоху  царствования Николая. Одной из особенностей этого реакционного режима было увеличение чиновничьего аппарата в стране. Будучи очень наблюдательным человеком, Гоголь еще в раннем творчестве сатирически изобразил чиновничество России. Но особенно ярко эта сатира проявилась в комедии «Ревизор» и поэме «Мертвые души».

Действие в «Ревизоре» относится к началу 30-х годов XIX века. Злоупотребление властью, взяточничество, пренебрежительное отношение к народу были характерными чертами российских чиновников. Именно таким Гоголь и показывает в своей комедии правителей уездного города. Это бедные духовно и весьма недалекие люди. Самый образованный из них человек Ляпкин-Тяпкин, судья. Он прочитал пять или шесть книг и слывет в городе «вольнодумцем». Судья менее скован привычными в том кругу воззрениями, он «охотник большой на догадки». Его называют в городе «Цицероном», но образование его
крайне ограниченное. Судья не знает значения слова «моветон», хотя французский язык был в ту пору
очень моден. Ляпкин-Тяпкин совершенно не ведет судейские дела, только занимается охотой на зайцев и поэтому взятки берет борзыми щенками.       

Судья делит «грешки» на большие и маленькие, стремясь этим рассуждением оправдать себя.   Должность судьи выборная, и Ляпкин-Тяпкин свободно держится с городничим, поскольку «избран судь­ей по воле дворянства». В судебном присутствии бегают гуси, висит охотничья одежда, кругом грязь, порядка не наблюдается.

Своеобразной «образованностью» отличается и почтмейстер, «простодушный до наивности чело­век». Шпекин читает чужие письма, так расширяя свой кругозор. Речь его бедна и невыразительна, он высказывается только словами из писем.

Речь чиновников дает им первоначальную характеристику. Городничий, взяточник и казнокрад,  меняет свою речь в зависимости от того, с кем он  говорит. Он сама почтительность с Хлестаковым,  судьей, ласково, ненавязчиво намекает чиновникам  на слабые места в их «работе», а с простыми людьми очень груб. И остальные чиновники не исключение. Все они формально относятся к делам. У попечителя богоугодных заведений Земляники, например, больные «мрут, как мухи», но это не волнует его. Чиновники имеют и черты различия, едко высмеянные Гоголем. Так, судья инициативен, к его мнению прислушиваются, он авторитетен. Его характеризует высокомерие и болезненное самолюбие. Полная ему противоположность - Шпекин. Он легко поддается чужому влиянию. Когда ему предлагают  вскрывать письма, он живо соглашается, как бы подбодренный этой санкцией: «С большим удовольствием». Почтмейстер наивен, простодушен и легкомыс­лен. Смотритель училищ Хлопов - воплощение тру­сости. Панический страх его заметен уже в первой реплике: «Господи Боже, еще и с секретным предпи­санием». Еще больший страх у Луки Лукича вызыва­ет возможность приезда ревизора в училища. Он про­клинает свою должность, тушуется перед более силь­ными чиновниками. Хлопов попадает в смешное по­ложение, струсив перед ревизором: «Продал, про­клятый язык, продал!»

Совсем иной Земляника. Это подхалим, двулич­ный человек и доносчик. Ему принадлежит большая часть реплик «в сторону», которые произносят все чиновники в комедии. Однако он одним из первых появляется с поздравлениями в доме городничего. Подлость пронизывает отношения родни и прияте­лей. Земляника последним приходит к Хлестакову и доносит на других чиновников. Он не теряется в при­сутствии ревизора. Земляника угодлив и вместе с тем подл. Он разоблачает приятелей с целью личной вы­годы, однако прикрывает кляузничество патриотичес­кими соображениями. Все чиновники нарисованы Гоголем как живые, каждый из них своеобразен, но в то же время они создают облик чиновничества, ко­торое автор будет бичевать уничтожающим смехом и в поэме «Мертвые души».

В поэме Гоголь, кроме поместных дворян, изоб­ражает и губернских чиновников. Это царство «мер­твых душ», праздности и внутреннего убожества. Губернские чиновники, по существу, ничем не отли­чаются от уездных, ранее нарисованных в «Ревизо­ре». Процветает взяточничество и произвол. Полиц­мейстер, подобно уездному городничему, «в лавки и в гостиный двор наведывался, как в собственную кладовую». Склонность вольнодумца Ляпкина-Тяпкина к чтению масонских книг разделял почтмейстер города, который «вдался более в философию и чи­тал весьма прилежно, даже по ночам», книги мисти­ков. Робость Хлопова унаследовал прокурор, «с ис­пугу умерший» от тех слухов, которые идут в городе в связи с покупкой Чичиковым мертвых душ. Полное пренебрежение к делам демонстрируют все чинов­ники, начиная с губернатора, который вышивает по тюлю и вяжет кошельки.

Прокурор- «око закона», бездельник, пьяница и картежник, передоверивший все дела стряпчему Золотухе, «первейшему хапуге в мире». Разоблача­ется чиновничий мир главным образом в массовых сценах. Образы чиновников резко индивидуальны, но индивидуальные различия только яснее подчер­кивают общее. Все чиновники оказываются людьми без малейшего понятия о долге, чести и законе. В устах воров и взяточников слово «законность» зву­чит как издевка. Комическое описание перерастает в сатиру.

В своих произведениях Гоголь мастерски изоб­разил всю нелепость и паразитизм мира чиновников. Автор обнаруживает сначала смешное, потом зас­тавляет задуматься над ним, чтобы читающий книгу человек не просто постиг горечь увиденного им, но и нашел бы в себе силы преодолеть эту бесчувствен­ность жизни, все то, что мешает движению к светло­му и разумному существованию.

Н. В. Гоголь - совершенно уникальный писатель, не похожий на других русских мастеров слова. В его творчестве много поразительного и удивительного: смешное переплетается с трагическим, фантастическое с реальным.    

М. Бахтин в работе «Рабле и Гоголь» писал, что  основа комического у Гоголя - это карнавальность,  когда все надевают маски, проявляют непривычные свойства, меняются местами, все перемешивается.  Так, например, в «Ночи перед Рождеством»  никто не удивляется и не боится, увидев ведьму или  черта, но Петербург жителю Диканьки Вакуле кажется чем-то совершенно необыкновенным, фантастическим и даже страшным.

В повести «Шинель» читатель также не может совершенно точно определить - что реальность, а, что вымысел. Бедность, убогость жизни Акакия Акакиевича Башмачкина доведена автором до абсурда   и фантастики (ходя по улицам, он очень осторожно    ступал по камням и плитам, почти не касался их), так же как и способность «маленького человека» видеть в буквах характеры, а в улице - строку с людь­ми-буквами и словами. Противоположность этому несколько дней шумной жизни после смерти Акакия Акакиевича - явная ирреальность всегда может быть объяснена непомерной фантазией и страхом одного из департаментских чиновников, «значитель­ного лица», и коломенского будочника.

В. Ф. Переверзев в статье «Реальность и фантастика «Вечеров…» писал: «Каждый отдельный характер - это правда... а совокупность их, образует  мое ими сообщество и вытекающие отсюда приключения - это их фантастическая и неправдоподобная  сторона». Это утверждение можно отнести и к «Ночи  перед Рождеством», и к «Шинели», и к «Ревизору»,  и к «Мертвым душам». Разве мы не встречаем в жизни красавиц Оксан, молодцев Вакул, трусливых значительных лиц, ловких Городничих, простосердечно  лукавых Хлестаковых, бережливых Коробочек, дельцов и авантюристов Чичиковых? Все они живут сейчас или жили когда-то рядом с нами. В произведениях же Гоголя, в «сборных городах», уездах, деревнях  и хуторах они (герои произведений) и происходящие  с ними события кажутся нам нереальными и смешными: полет Вакулы на чёрте в Петербург- фантас­тика, явление призрака Башмачкина - нечто нереальное, что в то же время можно объяснить с материалистической точки зрения слухами, заблуждение   Городничего и авантюра Чичикова- реальность, но(граничащая с необыкновенным, никогда раньше не
происходившим.

Механизм сюжета «Ночи перед Рождеством» - одурачивание, которое часто носит в себе элементы  фантастики. Вакула обманывает черта. Голову принимают за кабана, ткачиха и Переперчиха спорят,  утонул или повесился кузнец людей запихивают в  мешки и, наконец, казаки лукавят перед императрицей, специально используя самый грубый язык - «мужицкое наречие».

В «Шинели» же, если говорить об одурачивании, связанном с чем-то ирреальным, присутствуют  только слухи о жизни Акакия Акакиевича после смерти. Кульминационным моментом, приводящим к развязке, в одном случае к - материальной смерти Башмачкина, а в другом - к исчезновению его призрака,  является сцена грабежа. Эта сцена повторяется  дважды. Отнимают в обоих случаях шинель, но один грабеж - совершенно реальное происшествие, а дру­гой связан с мистикой.

Интересно отметить общее в «Шинели» и в «Ночи перед Рождеством»: мир вещей имеет огром­ное значение в развитии сюжета, они, можно сказать, олицетворяются, персонифицируются. С вещами же связаны самые необыкновенные происшествия. В «Шинели» верхняя одежда, шинель, становится пре­делом мечтаний. Для Акакия Акакиевича это не толь­ко деталь гардероба, но и объект любви. Шинель по­рождает конфликт, трагический гротеск перерастает в фантастику. В «Ночи перед Рождеством» череви­ки - залог счастье для Вакулы, из-за них кузнец пус­кается в путешествие на чёрте. Есть в этом произве­дении еще одна вещь, еще один предмет, который надевают не в прямом, а в переносном смысле, мешок. В него вселяется не духовная субстанция, а вполне материальная: в один залезает Голова, в другой дьяк  Чуб.

Однако мир вещей в «Ночи перед Рождеством» и в «Шинели» существенно различается. В «Шине­ли» люди не имеют собственного лица, зато вещи и материальные ценности одушевляются, в «Ночи пе­ред Рождеством» же почти каждый персонаж - яр­кая личность. Мир вещей и связанные с ними проис­шествия для жителей Диканьки не какая-то там под­мена, но яркое дополнение к их духовной жизни. Тем более что черевики приносят счастье Вакула и Ок­сане, а шинель Башмачкину - только смерть.

Общая тональность «Ночи перед Рождеством» более оптимистическая, чем в «Шинели», несмотря на то что ирония Гоголя одинаково присутствует как в описании любующейся собой Оксаны, в сцене кре­щения Акакия Акакиевича, так и в других эпизодах. В «Ночи перед Рождеством» сцены повседневного быта, а также предпраздничные нереальные проис­шествия пронизаны юмором и искрометным весель­ем. В «Шинели» же - смех сквозь слезы, комическое обнаруживается здесь только с появлением «завуалированной фантастики», следуя терминологии Ю. Манна.

Элементы ирреального, необычного присутству­ют практически во всех произведениях Гоголя. Гипер­бола, гротеск, «завуалированная» и явная фантасти­ка помогали писателю рассмешить зрителя и читате­ля, а смехом, по мнению Гоголя, можно вылечить все болезни в обществе- как народа, так и отдельных личностей. Традиции Н. В. Гоголя в использовании элементов фантастики позднее были продолжены М. А. Булгаковым в его произведениях «Мастер и Маргарита», «Собачье сердце», «Роковые яйца».

Если говорить о фантастике и гротеске в творче­стве Николая Васильевича Гоголя, то впервые мы встречаемся с этими элементами в одном из первых его произведений «Вечера на хуторе близ Диканьхи».

Написание «Вечеров...» связано с тем, что в это время русская общественность проявляла большой интерес к Украине; ее нравам, быту, литературе, фольклору, и у Гоголя возникает смелая мысль - от­кликнуться собственными художественным» произ­ведениями на читательскую потребность.

Вероятно, в начале 1829 года Гоголь начинает писать «Вечера...» Тематика «Вечеров...»- характе­ры, духовные свойства, моральные правила, нравы, обычаи, быт, поверья украинского крестьянства («Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купа­ны», «Майская ночь»), казачества («Страшная месть») и мелкого поместного дворянства («Иван Федорович Шпонька и его тетушка»).

Герои «Вечеров...» находятся во власти рели­гиозно-фантастических представлений, языческих и христианских верований. Гоголь отображает народ­ное самосознание не статически, а в процессе исторического роста. И совершенно естественно, что в рассказах о недавних событиях, о современности демонические силы воспринимаются как суеверие («Со-рочинская ярмарка»). Отношение самого автора к сверхъестественным явлениям ироническое. Объя­тый высокими думами о гражданском служении, стремящийся к «благородным подвигам», писатель под­чинял фольклорнс-этнографические материалы задаче воплощения духовной сущности, нравстеенно-, психологического облика народа как положительно­го героя его произведений. Волшебно-сказочная фан­тастика отображается Гоголем, как правило, не мистически, а согласно народным представлениям, бо­лее или менее очеловеченно. Чертям, ведьмам, русалкам придаются вполне реальные, конкретные человеческие свойства. Так, черт из повести «Ночь перед Рождеством» «спереди - совершенный не­мец», а «сзади- губернский стряпчий в мундире». И, ухаживая, как заправский ловелас, за Солохой, он нашептывал ей на ухо «то самое, что обыкновенно нашептывают всему женскому роду».

Фантастика, органически вплетенная писателем в реальную жизнь, приобретает в «Вечерах...» пре­лесть наивно-народного воображения и, несомнен­но, служит поэтизации народного быта. Но при всем том религиозность самого Гоголя не исчезала, а по­степенно росла. Более полно, нежели в других произведениях, она выразилась в повести «Страшная месть». Здесь в образе колдуна, воссозданном в мистическом духе, олицетворяется дьявольская сила. Но этой загадочно страшной силе противопоставляется православная религия, вера во все побеждаю­щую власть божественного произволения. Так, уже в «Вечерах...» проявились мировоззренческие про­тиворечия Гоголя.

«Вечера...» изобилуют картинами природы, ве­личественной и пленительно-прекрасной. Писатель награждает ее самыми мажорными сравнениями: «Снег... обсыпался хрустальными звездами» («Ночь перед Рождеством») и эпитетами: «Земля вся в се­ребряном свете», «Божественная ночь!» («Майская ночь, или Утопленница»). Пейзажи усиливают красо­ту положительных героев, утверждают их единство, гармоническую связь с природой и в то же время под­черкивают безобразие отрицательных персонажей. И в каждом произведении «Вечеров...» в соответствии с его идейным замыслом и жанровым своеобразием природа принимает индивидуальную окраску.

Глубоко отрицательные впечатления и горест­ные размышления, вызванные жизнью Гоголя в Пе­тербурге, в значительной мере сказались в так на­зываемых «Петербургских повестях», созданных в 1831-1841 годах. Все повести связаны общностью проблематики (власть чинов и денег), единством ос­новного героя (разночинца, «маленького» человека), целостностью ведущего пафоса (развращающая сила денег, разоблачение вопиющей несправедли­вости общественной системы). Они правдиво воссоз­дают обобщенную картину Петербурга 30-х годов XX века, отражавшую концентрированно социальные противоречия, свойственные всей стране.

При главенстве сатирического принципа изоб­ражения Гоголь особенно часто обращается в этих повестях к фантастике и излюбленному им приему крайнего контраста. Он был убежден, что «истинный эффект заключен в резкой противоположности». Но фантастика в той или иной мере подчинена здесь реализму.

В «Невском проспекте» Гоголь показал шумную, суетливую толпу людей самых различных сословий, разлад между возвышенной мечтой (Пискарев) и пошлой действительностью, противоречия между безумной роскошью меньшинства и ужасающей бед­ностью большинства, торжество эгоистичности, продажности, «кипящей меркантильности» (Пирогов) столичного города!. В повести «Нос» рисуется чудовищная власть чмномании и чинопочитания. Углуб­ляя показ нелепости человеческих взаимоотношений в условиях деспотическо-бюрократической суборди­нации, когда личность, как таковая, теряет всякое значение. Гоголь искусно использует фантастику.

«Петербургские повести» обнаруживают явную эволюцию от социально-бытовой сатиры («Невский проспект») к гротесковой социально-политической памфлетности («Записки сумасшедшего»), от органического взаимодействия романтизма и реализма при преобладающей роли второго («Невский проспект») к все более последовательному реализму («Шинель»),

В повести «Шинель» запуганный, забитый Башмачкин проявляет свое недовольство значительны­ми лицами, грубо его принижавшими и оскорбляв­шими, в состоянии беспамятства, в бреду. Но автор, будучи на стороне героя, защищая его, осуществля­ет протест в фантастическом продолжении повести.

Гоголь наметил в фантастическом завершении повести реальную мотивировку. Значительное лицо, смертельно напугавшее Акакия Акакиевича, ехало по неосвещенной улице после вылитого у приятеля на вечере шампанского, и ему, в страхе, вор мог пока­заться кем угодно, даже мертвецом.

Обогащая реализм достижениями романтизма, создавая в своём творчестве сплав сатиры и лири­ки, анализа действительности и мечты о прекрасном человеке и будущем страны, он поднял критический реализм на новую, высшую ступень по сравнению со своими предшественниками.

Н. В. Гоголь был главой и основателем «нату­ральной школы», ставшей колыбелью целой плея­ды великих русских писателей: А, И. Герцена, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, И. А. Гончарова, М. Е.­Салтыкова-Щедрина и других. Ф. М. Достоевский писал: «Все мы вышли из «Шинели» Гоголя», под­черкивая этим ведущую роль писателя в «натураль­ной школе». Автор «Мертвых душ» был преемником А. С. Пушкина, продолжил начатую а «Станционном смотрителе» и «Медном всаднике» тему «маленького» человека. Можно сказать, что на протяжении всего своего творческого пути Н. В. Гоголь последователь­но раскрывал две темы: любви к «маленькому» че­ловеку и обличения пошлости пошлого человека.

Примером отражения первой из названных тем может послужить знаменитая «Шинель». В этом произведении, которое было закончено в 1842 году. Го­голь показал весь трагизм положения бедняка разночинца, «маленького» человека, для которого це­лью жизни, единственной мечтой становится приоб­ретение вещей. В «Шинели» звучит гневный протест автора против унижения «маленького» человека, против несправедливости. Акакий Акакиевич Башмачкин - человек тишайший и незаметнейший, рев­ностный труженик, он терпит постоянные унижения и обиды от различных «значительных лиц», более молодых и успешных сослуживцев. Новая шинель для этого незначительного чиновника недостижи­мая мечта и тяжелая забота. Отказывая себе во всем, Башмачкин приобретает шинель. Но радость была недолгой, его ограбили. Герой был потрясен, он за­болел и умер. Автор подчеркивает типичность персонажа, в начале произведения он пишет: «Итак, в, одном департаменте служил один чиновник». Повесть Н. В. Гоголя построена на контрасте между бес­человечней средой и ее жертвой, к которой автор от­носится с любовью и сочувствием. Когда Башмач­кин просит молодых чиновников не смеяться над ним, в  его «проникающих словах звенели другие слова: я брат твой». Как мне кажется, этой фразой Гоголь не только выражает свою собственную жизненную позицию, но и пытается показать внутренний мир персонажа. Кроме того, это и напоминание читате­лям о необходимости человеческого отношения к окружающим. Акакий Акакиевич не способен бороть­ся с несправедливостью, лишь в беспамятстве, практически в бреду он смог проявить недовольство людь­ми, столь грубо его унижавшими, попиравшими его достоинство. В защиту оскорбленного «маленького» человека выступает автор. Финал повести фантастичен, хотя имеет и реальные мотивировки: «значи­тельное лицо» едет по неосвещенной улице после выпитого шампанского, и привидиться ему могло всякое. Финал этого произведения производил неизгладимое впечатление на читателей. Например, С. П. Строганов говорил: «Какая страшная повесть Гоголева «Шинель», ведь это привидение на мосту тащит просто у каждого из нас шинель с плеч». Привидение, срывающее на мосту шинели, - символ нео­существленного в реальности протеста униженного человек, грядущего отмщения.

Тема «маленького» человека раскрывается и в «Записках сумасшедшего». В этом произведении рассказана типичная история скромного чиновника Поприщина, духовно искалеченного жизнью, в кото­рой «все, что есть лучшего на свете, все достается или камер-юнкерам, или генералам. Найдешь себе бедное богатство, думаешь достать его рукою - сры­вает у тебя камер-юнкер или генерал». Герой не вы­нес несправедливости, бесконечных унижений и сошел с ума. Титулярный советник Поприщин сознает собственную незначительность, страдает от этого. В отличие от главного героя «Шинели», он человек са­молюбивый, даже честолюбивый, ему хочется быть замеченным, играть какую-либо видную роль в об­ществе. Чем острее его мучения, чем сильнее испы­тываемые унижения, тем свободнее от власти разу­ма становится его мечта. В повести «Записки сумас­шедшего» представлен, таким образом, ужасающий разлад между реальной действительностью и меч­той, который и приводит героя к безумию, Гибели личности.. Акакий Башмачкин и Поприщин- жертвы системы, существовавшей в то время в России. Но можно сказать, что такие люди всегда оказываются жертвами любой бюрократической машины. , Вторая тема творчества Н. В. Гоголя отражена в таких его произведениях, как «Старосветские по­мещики», «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», в замечательной поэме «Мертвые души» и во многих других.

Начатое в «Петербургских повестях» разобла­чение пошлости общества было позднее продолже­но в сборнике «Миргород» и в «Мертвых душах». Для всех этих произведений характерен такой прием изображения, как резкое противопоставление внеш­него благообразия и внутреннего безобразия геро­ев. Достаточно вспомнить образ Павла Ивановича Чичикова или Ивана Ивановича. В своих творениях Н. В. Гоголь стремился высмеять все дурное, окру­жавшее его. Он писал, что «смеха боится даже тот, кто уже ничего не боится». В то же время он пытался показать влияние среды на формирование челове­ка, его становление как личности.

Можно сказать, что Н. В. Гоголь был писателем-моралистом, считая, что литература должна помо­гать людям понимать жизнь, определять свое место в ней. Он стремился показать читателям, что в окру­жающем юс мире устроено несправедливо, как и А. С. Пушкин побуждал в людях «чувства добрые».

Темы, начатые Н. В. Гоголем», позднее были по-разному продолжены писателями «натуральной шко­лы».