Б пути-дороге Гоголь вынашивал и обдумывал свои будущие произведения, здесь «обретали плоть и кровь» его персонажи. Под звон колокольчиков и стук копыт Гоголь слушал их речи, вглядывался в выражения лиц, становился свидетелем их поступков. Благодарственным гимном дороге звучат строки писателя: «А сколько родилось в тебе чудных замыс­лов, поэтических грез, сколько перечувствовалось дивных впечатлений!..»

Чтобы не ушли, не выветрились из памяти до­рожные картины, Гоголь иногда прерывал путеше­ствие и садился писать. Сохранился рассказ самого писателя о том, что однажды, путешествуя по Ита­лии, по дороге остановившись в шумном трактире, испытал величайшее желание писать. Он сел за сто­лик, «забылся удивительным сном, и написал целую главу первого тома «Мертвых душ».

И так получилось, что тема дороги стала излюб­ленным композиционным приемом произведений Гоголя. Его герои обязательно куда-нибудь идут или едут, а в пути с ними случаются различные истории...

Тема дороги- композиционный стержень в по­эме «Мертвые души». Кроме того, в этом произве­дении во всю мощь заявляет о себе многогранный образ дороги. В сюжете поэмы - это и жизненный путь Чичикова («но при всем том трудна была его доро­га»), и дорога, по которой этот герой едет в своей бричке, и дороги истории, по которым несется Русь-тройка, и пути развития человечества... Со словом «дорога» тесно связана идея произведения о путях развития России - жгучий вопрос современности, ко­торому Гоголь хотел дать свое решение.

Обратившись к словарю, мы читаем: «Дорога и путь совпадают почти во всех значениях. Различия между ними заключаются в очень тонких оттенках, основанных, главным образом, на том, что слово до­рога имеет конкретное (предметное) значение, а путь - более общий и отвлеченный характер».

Изображая похождения Чичикова, Гоголь ис­пользует слово «дорога» большей частью в прямом значении- направление, путь следования: «Но Селифан никак не мог припомнить, два или три пово­рота проехал. Сообразив и припоминая несколько дорогу, он догадался, что много было поворотов, ко­торые все пропустил он мимо». «А Чичиков в доволь­ном расположении духа сидел в своей бричке, ка­тившейся давно по столбовой дороге». И еще: «...он (Чичиков) занялся только одной дорогою, посматри­вал только направо и налево... Наконец, и дорога перестала занимать его...»

Кроме того, это слово выступает у Гоголя в сле­дующих прямых значениях- перед отправлением в путь: «В продолжение этого времени он имел удо­вольствие испытать приятные минуты, известные всякому путешественнику, ...когда человек не принад­лежит ни к дороге, ни к сиденью на месте...»; для обозначения понятия «мимоходом»: «дорогою ото­рвал прибитую к столбу афишу»; как обозначение завершения пути: «С дороги бы следовало поесть чего-нибудь, да пора-то ночная, приготовить нельзя».

В лирических отступлениях, где речь идет о творческих замыслах писателя, особенностях его художественного метода, высоком назначении чело­века, будущности России, слово «дорога» выступа­ет уже в других, переносных значениях.

Прежде всего в значении «жизнь человека»: «Но не таков удел, и другая судьба писателя, дерзнувше­го вызвать наружу... всю страшную потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь... которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная доро­га...»

Затем - как процесс творчества, призыв к неус­танному писательскому труду: «И долго еще опре­делено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями... озирать всю громадно несущу­юся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы!.. В дорогу! в доро­гу! прочь набежавшая на чело морщина и строгий сумрак лица!»

А вот пример использования этого слова в рас­суждении автора о путях развития человечества: «Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко а сторону дороги избирало чело­вечество, стремясь достигнуть вечной истины...» Мы видим противопоставление прямого, торного пути, который «всех других путей шире... озаренный солн­цем», кривой, уводящей в сторону дороге.

В заключающем первый том «Мертвых душ» лирическом отступлении автор говорит о путях раз­вития России, о ее будущем: «Не так пи и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты,  отста­ет и остается позади... летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постараниваются и дают ей до­рогу другие народы и государства».

Образ стремительно несущейся вперед бойкой и необгокимой птицы-тройки по праву входит в со­кровищницу русской национальной фразеологии. В этом образе писатель-патриот выразил свою любовь к Отчизне, художественно воплотил стремительность ее исторического развития, веру в ее лучшее буду­щее, мысль о неисчерпаемых творческих возможно­стях русского народа.

Образ гоголевской тройки неоднозначен, и уже на страницах поэмы выявляется его трехплановое построение. Сначала в поэме появляется тройка, на которой разъезжает Чичиков, скупающий свой товар. Образ чичиковской тройки с гнедым во главе, с дву­мя пристяжными - заседателем и лукавым чубарым, с Селифаном на козлах, сонным Петрушкой и «геро­ем нашим», слегка «подлетывающим» на кожаной подушке, довольно прозаичен. И весьма показатель­но, что автор не употребляет по отношению к этой тройке своего крылатого эпитета «птица», впослед­ствии так прочно вошедшего в русский язык.

Вслед за этим на страницах поэмы возникает обобщенный образ русской тройки, исполненный под­линной поэзии, в котором соединились черты реализ­ма и романтизма: с одним топором да долотом сна­рядил и собрал ее ярославский расторопный мужик; «но слышится в ней что-то восторженное - чудное и, как неведомая сила, подхватила она седока на крыло свое». Здесь и стиль повествования меняется, и обоб­щение углубляется, ибо второй образ включает в себя характеристику могучей, широкой и талантливой на­туры русского трудового человека.

Смысл гоголевского образа находит свое даль­нейшее и блестящее развитие, продолжение и ус­ложнение в третьей части лирического отрывка, где птица-тройка олицетворяет всю Россию, устремлен­ную вперед, в будущее.

Живописно и красочно гоголевское слово. Еще В. Г. Белинский в статье «Русская литература в 1843 году» очень верно подметил, что Гоголь не пишет, а рисует, «его фраза, как живая картина, мечется в гла­за читателю, поражая его своею верностью природе и действительности».

Жизнь народа полна страданий. Автор рисует безотрадную картину крепостнической России. Кре­стьяне находятся на положении рабов. Господа мо­гут предать, обменять их; как простой товар оцени­вается русский мужик. Помещики не видят в крепос­тных людей. Коробочка говорит Чичикову: «Пожалуй, я тебе дам девчонку, она у меня знает дорогу, только ты смотри! не завези ее, у меня уже одну завезли купцы». Хозяйка боится потерять часть своего хозяй­ства, совершенно не думая о человеческой душе. Даже мертвый крестьянин становится предметом куп­ли-продажи, средством наживы. Русский народ уми­рает от голода, эпидемий, произвола помещиков.

Писатель образно говорит о забитости народа: «Капитан-исправник, хоть сам и не езди, а пошли только на место себя один картуз свой, то один этот картуз погонит крестьян до самого места их житель­ства». В поэме можно встретить дядю Митяя и дядю Миняя, которые не в состоянии развести лошадей на дороге. Дворовая Пелагея не знает, где правая сторона, где левая. Но чему могла научиться эта несчастная девочка у своей «дубинноголовой» хо­зяйки?! Ведь для чиновников и помещиков крестья­не- это пьяницы, бестолковые, не способные ни к чему люди. Поэтому некоторые крепостные бегут от своих хозяев, не выдержав такой жизни, предпочи­тают тюрьму возвращению домой, как крестьянин Попов из имения Плюшкина.

Но автор рисует не только ужасные картины народной доли. Гоголь показывает, насколько русский человек талантлив и богат душою. Образы замеча­тельных мастеровых, народных умельцев встают перед глазами читателя. С какой гордостью Собакевич говорит о своих умерших крестьянах! Каретник Михеев делал отличные экипажи и работу свою вы­полнял на совесть. «А Пробка Степан, плотник? я голову прозакладую, если вы где сыщете такого му­жика», - убеждает Чичикова Собакевич, рассказывая об этом богатырского сложения человеке. Кирпич­ник Милушкин «мог поставить печь в каком угодно доме», Максим Телятников шил прекрасные сапоги, и «хоть бы в рот хмельного». Не был пьяницей рус­ский мужик, говорит Гоголь. Эти люди привыкли хо­рошо работать, знали свое ремесло.

Смекалка и оборотистость подчеркивается в образе Еремея Сорокоплехина, который «в Москве торговал, одного оброку приносил по пятисот руб­лей». Работоспособность простых крестьян призна­ют и сами господа: «Пошли его хоть в Камчатку, дай только теплые рукавицы, он похлопает руками, то­пор в руки, и пошел рубить себе новую избу». Лю­бовь к народу-труженику, мужику-кормильцу слышит­ся в каждом авторском слове. Гоголь с огромной нежностью пишет о «расторопном ярославском му­жике», собравшем русскую тройку, о «бойком наро­де», «бойком русском уме».

Замечательно умеет русский человек использо­вать богатство народного языка. «Выражается силь­но российский народ!» - восклицает Гоголь, говоря о том, что нет слова а других языках, «которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово».

Но все таланты и достоинства простого народа еще сильнее оттеняют его тяжелое положение. «Эх, русский народец! Не любит умирать своей смертью!» -рассуждает Чичиков, просматривая бесконечные спис­ки умерших крестьян. Безрадостное, но правдивое настоящее нарисовал Гоголь в своей поэме.

Однако у великого писателя-реалиста есть уве­ренность в том, что жизнь в России изменится. Зак­лючительные строки произведения исполнены веры а великое будущее России и всего народа. Птица-тройка- это образ Руси, наполненный силой, уда­лью и стремлением мчаться вперед. Гоголь говорит о «неведомой силе», заключенной в родной стране. Дорога, по которой Россия устремится, как птица-тройка, навстречу счастью, скрыта от автора и чита­теля: «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа». Но нет никаких сомнений, что будущая Рос­сия станет великой державой, по праву занимающей свое положение: «... Летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».

Н. А. Некрасов писал о Гоголе:

Он проповедует любовь

Враждебным словом отрицанья.

Истинный патриот своей страны, страстно же­лавший увидеть счастливым русский народ, Н. В. Го­голь бичевал уничтожающим смехом современную ему Россию. Отрицая крепостническую Русь с ее «мертвыми душами», писатель выражал в поэме на­дежду на то, что будущее Родины не за помещиками или «рыцарем копейки» Чичиковым, а за великим рус­ским народом, хранящим в себе небывалые возмож­ности.

Н. В. Гоголь создает образ Чичикова средства­ми, которые отличаются от приемов раскрытия дру­гих героев поэмы. Герой появляется в самом начале «Мертвых душ», но о нем известно отнюдь не мно­гое. Кратко описывается его внешность, потом сооб­щаются чин да крайне неопределенная цель приез­да в город. Уже в портретной характеристике автор подчеркивает внешнюю неприметность героя и его способность производить весьма приятное впечат­ление на окружающих: «В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок: нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод».

Если образы помещиков Н. В. Гоголь мастерс­ки создает, пользуясь одной и той же схемой, соглас­но которой сначала дается описание поместья, за­тем дома, а только после этого самого героя, то Чи­чиков проявляет вначале определенные черты ха­рактера, совершает действия, только много позже, в 11 главе первого тома, мы узнаем подробности его биографии, его «историю». Таким образом, автор в одном произведении использует разные приемы со­здания образов. Для помещиков избирается прием проявления свойств героя через предметы, вещи, его окружающие. Достаточно, например, вспомнить, как в доме Собакевича каждая вещь, «каждый предмет, казалось, говорил: «И я тоже Собакевич!» или «И я тоже очень похож на Собакевича!». Образ Павла Ива­новича Чичикова раскрывается преимущественно через общение с другими героями.

Однако Н. В. Гоголь прибегает и к приемам ха­рактеристики через предмет и к внутреннему моно­логу как средству характеризации персонажа. Мож­но упомянуть, например, знаменитую шкатулку Чи­чикова, подробное описание которой дается и в пер­вой главе, и в эпизоде посещения Павлом Иванови­чем имения Коробочки, и во втором томе, когда, на­ходясь под следствием, Чичиков, постоянно вспоми­нает об этой шкатулке. В ней для Павла Ивановича сосредоточилось все, чего он смог добиться в жиз­ни, плоды «трудов». Для создания образа Павла Ива­новича Чичикова важно, что черты его характера рас­крываются постепенно. Кроме того, этот персонаж дан автором в развитии, он способен изменяться, и это проявляется не только в том что герой приспо­сабливается к манере поведения, взглядам челове­ка, с которым общается.

Н, В. Гоголь считает подобную способность од­ним из свойств натуры русского человека. Так, он отмечает, что «у нас на Руси, если не угнались еще кой в чем другом за иностранцами, то далеко обо­гнали их в умении обращаться. Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения». Па­вел Иванович Чичиков достиг немалых высот в этом искусстве. Он владеет и возвышенным сентимен­тальным слогом, который производит впечатление на некоторых чиновников, Манилова, и в особенно­сти на дам губернского города NN.

Поездка Чичикова с целью покупки «мертвых душ» - средство, которое позволило автору показать панораму жизни России, создать галерею ярких об­разов, сложных характеров. Если Гоголь в первом томе сатирически обрисовывает помещиков и чиновников, то в Павле Чичикове причудливо сочетаются отрицательные и положительные черты. Предлагая Манилову приобрести у него умерших крестьян, Павел Чичиков оказывается в несомненном выигрыше. Поме­щик не только не берет денег, но и предлагает оформить за свой счет купчую. Кроме того, именно у Мани­лова Чичиков заимствует замечательное определение для своей аферы, которое звучит респектабельно и гуманно- «негоция». Кстати, в дальнейшей беседе с Маниловым он пользуется именно этим словом.

Формально Чичиков остается победителем в торге за «мертвые души» с Коробочкой. Однако эта победа затем стоила ему слишком дорого. Коробоч­ка, опасаясь что она продешевила, отправляется в город, чтобы узнать, «почем нынче мертвые души». Ее приезд- начало краха Чичикова. Во встрече с Ноздревым обнаруживается слабость в характере Чичикова, его некоторое легкомыслие, стремление добиться цели побыстрее. Отнюдь не случайно Па­вел Иванович позже бранил себя за то, что расска­зал Ноздреву о своем деле. В проигрыше оказыва­ется Чичиков и при покупке крестьян у Собакевича. Всей целеустремленности, всего упорства Павла Ивановича не хватает для того, чтобы убедить Со­бакевича продать «мертвые души» дешево. Далеко не сразу удается персонажу найти и нужный тон в общении с этим человеком, похожим на «средней величины медведя».

В торге с Плюшкиным Чичиков оказывается в вы­игрыше. Однако и Плюшкин, по-видимому, убежден, что совершил весьма выгодную сделку. Мне кажется, что в этом случае Гоголь показал два типа приобретателя. Павел Чичиков копит деньги для того, чтобы «обзавестись семейством», испытать все, что супит богатство. Плюшкин копит уже практически бездум­но, только ради процесса накопления. Автор дает соб­ственную оценку персонажу лишь в 11 главе. До этих пор он предоставляет эту возможность другим персо­нажам, самому Чичикову, а выводы должен делать читатель. Рассказывая уже в конце поэмы биографию главного героя, Н. В. Гоголь показывает причины, по которым Чичиков стал именно таким. Он пишет:, «Очень сомнительно, чтобы изображаемый нами ге­рой понравился читателям». Пожалуй, это первая от­крыто высказанная авторская оценка персонажа.

Излагая в этой главе достаточно подробно био­графию Чичикова, Н. В. Гоголь пытается показать истоки характера персонажа, определить причины поступков героя. Как объясняет автор, «природа ге­роя нашего была так сурова и черства и чувства его были до того притуплены, чтобы он не знал жалости и сострадания; он чувствовал и то и другое, он бы даже хотел помочь, но только чтобы не заключалось это в значительной сумме, чтобы не трогать уже тех денег, которые положено было не трогать».

Ради получения капитала он совершал многое, но то суровый начальник изгонял его, раскрыв дело о взятках в строительной комиссии, то из-за пустяка раскрывалась замечательная афера с контрабандой кружев. Наконец герой изобретает новую «негоцию»: покупку «мёртвых душ», но и она заканчивается неудачей.

В первом томе своей поэмы Н. В. Гоголь гораздо подробнее описывает отрицательные черты персона­жей, в том числе и Чичикова. Однако он показывает, что главный герой произведения не лишён и положи­тельных качеств: Павел Иванович не лишен некото­рого романтизма, он мечтает о прекрасной жене, о детях, оправдывает свои поступки тем, что стремится обеспечить их будущее. Персонаж сознательно заг­лушает в себе все «благие порывы», стремясь к бо­гатству. По замыслу Н. В. Гоголя, во втором томе по­эмы «Мёртвые души» должно было произойти нрав­ственное воскрешение Чичикова. К сожалению, сле­дующие части «Мёртвых душ» не сохранились, по­этому остается неясным, сможет ли Павел Иванович Чичиков возродиться к новой, честной и деятельной жизни, или снова вернется «на круги своя». Однако и в этой неопределенности есть некоторые достоинства: читатель может сам домыслить судьбу героя.

Мне кажется, что гениальное произведение Н. В. Гоголя приобрело особую актуальность в наше время, когда каждый человек стоит перед выбором: любыми средствами создать состояние или сохра­нить верность нравственным принципам.

Чичиков с первого взгляда производит впечат­ление скользкого, многоликого человека. Это подчер­кивается внешностью: «В бричке сидел господин не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок, нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод».

Чичиков, словно хамелеон, постоянно меняет­ся. Он способен придавать своему лицу нужное вы­ражение, чтобы казаться приятным собеседником. Говоря с чиновниками, герой поэмы «очень искусно умел польстить каждому». Поэтому он быстро заво­евывает в городе необходимую репутацию. Общий язык Чичиков находит и с помещиками, у которых покупает умерших крестьян. С Маниловым он выг­лядит особенно любезным и обходительным чело­веком, чем и очаровывает хозяина. У Коробочки, Ноз­древа, Собакевича и Плюшкина Чичиков ведет себя в соответствии с обстановкой и к каждому умеет най­ти подход. Только Ноздрева он не поймал в свои сети. Но эта была единственная неудача Чичикова.

Все свое умение обворожить человека пускает он в ход, чтобы добиться результата. А цель у него одна - богатство, и ради этого Павел Иванович го­тов лицемерить, часами тренируясь у зеркала. Глав­ное для него- деньги. Они нужны герою поэмы не сами по себе, а как средство дальнейшего накопле­ния. Еще в детстве Чичиков хорошо усвоил наказ отца угождать начальникам, дружить «с теми, кто побога­че» и беречь «копейку». Запали в душу мальчика от­цовские слова: «Все сделаешь и все прошибешь на свете копейкою».

Обладая большим умом «со стороны практичес­кой», Чичиков начал копить деньги в школе, нажива­ясь на товарищах и отличаясь особой скупостью. Уже в те годы проявилась душа этого «приобретателя». Обманом, подхалимством Чичиков пробивал себе дорогу, не останавливаясь ни перед чем. Он хитрит, обворовывает государство, «надувает» коллег. Взя­точничество становится его стихией.

Постепенно аферы Чичикова приобретали все больший размах. От скромного повытчика до тамо­женного чиновника прослеживает Гоголь путь свое­го героя. Любыми путями он стремится увеличить состояние. Сразу хватается герой за идею покупки «мертвых душ». Предпринимательский талант Чичи­кова не согласуется с нравственными нормами. Для него нет никаких моральных устоев. Чичиков с радо­стью заключает: «А теперь же время удобное, не­давно была эпидемия, народу вымерло, славу Богу, немало». На человеческом горе, на чужих смертях он строит свое благополучие.

Чичиков- такое же порождение времени, как Онегин или Печорин. Об этом писал Белинский, от­мечая, что «Чичиков, как приобретатель, не меньше, если не больше Печорина, - герой нашего времени». Этого героя со всей силой своего мастерства пока­зывает Гоголь в замечательной поэме «Мертвые души», ставшей образцом обличительной сатиры. Образ Чичикова должен служить предостережени­ем тем, кто пытается разбогатеть любым способом, превращаясь в безжалостного хищника.

Столь же колоритен и .«чудотворец»-полицмейстер. Его описание - одно из самых ярких в поэме. При этом можно отметить, что этот образ напомина­ет одновременно и городничего, и полицмейстера из «Ревизора». Н. В. Гоголь пишет, что «полицмейстер был некоторым образом отец и благотворитель е го­роде. Он был среди граждан совершенно как в родной семье, а в лавки и в гостиный двор наведывался как в собственную кладовую». Всего в нескольких фразах автору удалось мастерски воспроизвести всю картину жизни в этом губернском городе. Кажется что можно поверить Собакевичу, который характеризует чиновников так: «Это все мошенники: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет». В целом же эта социальная группа предстает, несмотря на от­дельные яркие персонажи, как некий безликий мо­нолит, весьма успешно расправляющийся с чужими.

Гоголь выделяет у каждого из чиновников не­кую черту, позволяющую запомнить этот образ (на­пример, прокурор, который подмигивает глазом, о котором больше, кажется, и сказать-то нечего). Все персонажи представляют собой, можно сказать, ча­сти единой бюрократической машины. Они превра­щают службу а средство получения незаконных до­ходов, а часто и в досуг, ведут жизнь праздную, практически лишенную каких-либо духовных запросов длинные вечера заполняются преимуществен­но карточной игрой. Опять-таки вспоминается город­ничий Сквозник-Дмухановский, который говорил, что в карты он не играет, так как для него важнее дела государственные. Все притязания чиновников на просвещенность Н. В. Гоголь развенчивает всего од­ной фразой: «Прочие тоже были, более или менее, люди просвещенные: кто читал Карамзина, кто «Мос­ковские ведомости», кто даже и совсем ничего не чи­тал». Хотя миру бюрократии и уделяется места мень­ше, чем изображению помещиков, но автор создал картину яркую и многогранную.

Вероятно, отнюдь не случайно одним из после­дних эпизодов в поэме «Мертвые души» является сцена похорон прокурора, который «пришел домой, стал думать, думать... и ни с того, ни с другого умер». Какого поистине убийственного сарказма полны стро­ки автора о том, что «тогда только с соболезновани­ем узнали, что у покойника была, точно, душа, хотя он по скромности своей никогда ее не показывал».

Н. В. Гоголь в обличении пороков чиновничества достиг высот типизации, которых никто из его предшественников не достигал. Продолжателем гоголев­ской традиции в раскрытии этой темы стал в дальнейшем М. Е. Салтыков-Щедрин.

Гоголь дает описание помещиков в определен­ном порядке, и шаг за шагом обрисовывает степень морального упадка всего помещичьего класса. Об­разы помещиков проходят перед нами один за дру­гим, и с каждым новым персонажем все больше вид­на потеря человеком всего человеческого. То, что в Манилове только угадывается, в Плюшкине уже по­лучает свое реальное воплощение. «Мертвые души» - это поэма о типичных явлениях российской действительности, современной Гоголю, и в образах крепостников автор сатирически показал губитель­ную силу крепостного права.

Галерея помещиков в поэме открывается обра­зом Манилова. На первый взгляд, этот хозяин не ка­жется ужасным персонажем, «мертвой душой». На­оборот, «на взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности...» Немного слащавый, «сахарный», очень любезный и чрезвы­чайно приятный мужчина, особенно на фоне осталь­ных героев поэмы. Однако Гоголь раскрывает всю пустоту и бесполезность Манилова. Его хозяйство разоряется, в поместье запустение, «вся дворня спит немилосердным образом и повесничает все остальное время». В самом доме Манилова поражает ка­кое-то чувство отсутствия хозяина. Рядом с краси­вой мебелью убогие кресла, на столе лежит уже два года книга, заложенная закладкой на 14-й странице. А Манилов строит бессмысленные проекты, не за­нимается имением. Он может только приятно улы­баться и расточать любезности. Единственный ре­зультат его «работы»- «горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень краси­выми рядами». Из желания оказать любезность едва знакомому ему Чичикову Манилов не просто дарит тому своих умерших крестьян, но и берет на себя расходы по оформлению купчей. Вначале странная просьба Чичикова смущает помещика, но Манилов не в состоянии подумать над предложением и легко дает убедить себя. Так незлой, любезный человек предстает перед нами как «мертвая душа», не поте­рявшая, однако, еще какие-то человеческие черты. Такой же пародией на человеке кажется Коро­бочка, которую автор называет «дубинноголовой». На фоне крепкого хозяйства показана тупая, неве­жественная барыня. Она настолько глупа, что даже не может понять всей дикости предложения Чичико­ва. Для нее продажа умерших так же естественна, как и торговля продуктами. Коробочка только боится «продешевить» при продаже нового товара. Вот к чему приводит человеческая страсть к наживе.

Иной образ «живого мертвеца» олицетворяет собой Ноздрев. Его жизнь - бесшабашное веселье, постоянный кутеж. Ему все друзья, с кем он пьет и играет в карты, проигрывая и пропивая за несколько дней плоды труда своих крестьян. Ноздрев груб и бесцеремонен: «Эх, Чичиков, ну что тебе стоило при­ехать. Право, свинтус ты за это, скотовод этакий...» Гоголь иронически называет Ноздрева «историчес­ким человеком», подчеркивая его типичность: «Лицо Ноздрева верно уже сколько-нибудь знакомо читателю». В отличном состоянии у него только псарня. Образ Ноздрева ярко показывает развращающий характер крепостного права.

Разложение помещичьего класса проявляется и в образе Собакевича, владельца хорошего имения. Этот «кулак» - новая ступень морального падения человека. «Казалось, в этом теле совсем не было души...,»- пишет Гоголь- Собакевича интересует только еда и дальнейшее обогащение. Он спокойно воспринимает предложение Чичикова и начинает с ним торговаться. Человеческие чувства в нем давно уже умерли, недаром Гоголь сравнивает Собакеви­ча со средней величины медведем. Этот человеко­ненавистник - законченный реакционер, гонитель на­уки, просвещения.

И все же не Собакевич является пределом дег­радации помещиков в поэме. «Венцом» всему ока­зывается Плюшкин, «прореха на человечестве», «мертвая душа». Духовная гибель человека показа­на в нем с огромной обличительной силой. Образ Плюшкина подготавливается описанием нищего села, голодных крестьян. Господский дом кажется «дрях­лым инвалидом», читателя не покидает ощущение, будто он забрел на кладбище. На этом-фоне возни­кает странная фигура: не то мужик, не то баба, в «нео­пределенном платье, похожем на женский капот». Однако не нищий стоял перед Чичиковым, а самый богатый помещик в округе, в котором жадность уби­ла даже понимание ценности вещей. У Плюшкина все гниет в кладовых, он целыми днями собирает в деревне всякую дрянь, воруя у своих же крестьян. Вещи для него дороже людей, которые «мрут, как мухи» или ударяются в бега. «И до такой ничтожнос­ти, мелочности, гадости мог снизойти человек!» - восклицает Гоголь. А ведь раньше Плюшкин был только расчетливым, бережливым хозяином. Крепостное право убило в нем человека, превратило в «живой труп», не вызывающий ничего, кроме отвращения.

Так Гоголь показывает деградацию поместного дворянства в своей поэме. От Манилова до Плюш­кина прослеживает автор ступени моральной гибели человека-паразита. Ведь помещики живут за счет своих крепостных, забывая об общественных инте­ресах. Именно это хотел подчеркнуть Гоголь, созда­вая галерею образов помещиков. Вот они и являют­ся духовными мертвецами.

Прошло уже более ста лет с момента создания поэмы, но и по сей день мы восторгаемся мастер­ством Гоголя-сатирика, так правдиво и вместе с тем художественно изобразившего российскую действи­тельность 1-й- половины XX века.

В «Петербургских записках 1836 года» Гоголь жа­ловался на скудость репертуара современного ему русского театра, на засилие мелодрамы и водевиля на сце­не, называл эти жанры «заезжими гостями» и сетовал на отсутствие настоящего русского комедийного репер­туара. Его комедия «Ревизор» и призвана была хоть от­части заполнить этот вакуум. Впервые о намерении на­писать комедию мы узнаем из письма Гоголя к Пушкину от 7 октября 1335 года, в котором он сообщает, что на­чал писать «Мертвые души», сюжет которых ему пода­рил Пушкин, но что остановился на третьей главе и про­сит Пушкина подсказать ему сюжет для комедии, напи­сать которую у него «чешутся руки» и которая, по его словам, «будет смешнее черта». Пушкин подсказал Го­голю идею «Ревизора», и буквально за два месяца ко­медия была создана, а уже в январе 1836 года актеры Александрийского театра в Петербурге приступили к ре­петициям новой комедии. Премьера состоялась в апре­ле и была отмечена шумным успехом, однако Гоголь рас­ценил постановку как провал и настолько огорчился, что спешно уехал за границу/даже не посетив московскую премьеру («Ревизора» в мае того же года.

Почему же автор остался недоволен, несмотря на замечательный прием, который был оказан его комедии, и на резонанс, вызванный этой постановкой? Думаю, мы поймем, в чем было дело, если представим себе, с каки­ми трудностями столкнулись актеры и постановщики «Ре­визора». Ведь, по признанию некоторых из них, во вре­мя постановки гоголевской комедии они встретились с чем-то небывалым на русской сцене: незнакомыми оказались характеры, включая главный, интрига, обстанов­ка, даже язык комедии. «Ревизор» был поставлен как традиционная комедия с характером плута в центре, с использованием фарсовых приемов, что больше всего и огорчило Гоголя.

Но исполнителей трудно винить, потому что Гоголь (создал произведение новое и оригинальное во всех отношениях, он настолько преобразил и форму, и содер­жание самого жанра комедии, что актеры не знали, как играть, а зрители - как на это реагировать, ведь новая комедия нисколько не походила на французский воде­виль, переделанный на русский лад. Сам Гоголь считал, что со времен Аристофана с его высокой комедией этот жанр претерпел большие изменения, его тематика сузи­лась до частных домашних моментов. В «Ревизоре» Го­голь попытался вернуть комедии ее прежнее, более ши­рокое - социальное значение. Для этого нужно было пе­ресмотреть каноны жанра, что-то отвергнуть, что-то из­менить и, несомненно, найти что-то новое, в полной мере отвечающее поставленным задачам. Гоголь вложил но­вое понимание и в цели комедии, и в их художественное решение, и в характеры действующих лиц, и в содержа­ние комедии.

Во-первых, писатель отказался от затертых коме­дийных амплуа, противопоставив им многообразие жи­вых повседневных образов. «Ради Бога, дайте нам рус­ских характеров, нас самих, дайте нам наших плутов, наших чудаков! На сцену их, на смех всем!» - воскли­цал Гоголь, и в «Ревизоре» «русские плуты» и «чудаки» представлены были в полном объеме. Во-вторых, автор требовал от комедии современности, новизны сюжета, выведенного не из театральной традиции, а из повсед­невной русской жизни. «Ревизор» полностью удовлетво­ряет этому требованию. В основе комедии лежит клубок «современных страстей и странностей», в ней отсутству­ют какие бы то ни было искусственные эффекты. В «Ре­визоре» не встретишь никаких неестественных поворо­тов сюжета. В отличие от многих его современников-ко­медиографов автор строит действие очень логично и пос­ледовательно, от начала до конца оно движется не вме­шательствами извне, а логикой драматургического раз­вития характеров самих персонажей. То же самое мож­но сказать и о природе смешного в пьесе: комизм ситуа­ций «Ревизора» заключается не во внешних обстоятель­ствах, а во внутреннем мире героев.

Однако для того, чтобы показать новаторство и ори­гинальность «Ревизора», недостаточно сравнения с традиционными русскими комедиями, водевилями, мелод­рамами. Доказательство будет гораздо более убедитель­ным, если сопоставить «Ревизора» с такими общественно значимыми комедиями, как «Недоросль» Фонвизина и «Гора от ума» Грибоедова. Они также в свое время вызвали широкий резонанс в обществе и стали огром­ными событиями а отечественной литературе и драма­тургии. Безусловно, гоголевская степень художествен­ного обобщения и степень сатиричности, которых он достигаете «Ревизоре», были бы невозможны без вкла­да в развитие комедийного жанра, который сделали его великие предшественники. При этом различия «Недорос­ля» и «Ревизора» более явны, так как эти комедии относятся к различным литературным направлениям: клас­сицистическому и реалистическому. Больше всего бро­сается в глаза непохожесть образов действующих лиц. Персонажи «Недоросля» строго разделены на положи­тельных и отрицательных, они -олицетворение либо по­рока, либо добродетели. Здесь герои - это всего лишь инструменты в руках автора для выражения определен­ной идеи, для достижения цели. Цель Фонвизина - до­казать неразумность зла, а также неизбежное торжество добродетелей, основанной на строгих требованиях ра­зума. Словом, «Недоросль»- это прежде всего просветительская рационалистическая комедия, в кото­рой доказано, что опирающаяся на разум добродетель всегда восторжествует над злом.

В «Ревизоре» нет ничего похожего на черно-белые образы фонвизинской комедии. Характер каждого действующего лица выписан очень подробно и, главное, натурально. Никто не сомневается в житейской досто­верности образов городничего или Хлестакова, Ляпкина-Тяпкина или Земляники. Они бесконечно далеки от идеала, но в каждом из них есть что-то человеческое, а иногда даже возвышенное. Гоголь в изображении харак­теров добился максимального реализма, чего, как мне кажется, не смог добиться Грибоедов, хотя в его коме­дии за внешним следованием классицистическим кано­нам уже стоит реалистическая неоднозначность обра­зов, которая, однако, распространяется не на все персо­нажи. Грибоедов создал концепцию реализма, но непос­ледовательно применил ее при создании «Горя от ума».

Еще одно сходство и различие между комедиями ( Гоголя и Грибоедова - это новаторство в построении дра­матургического произведения, его композиции. Здесь автор «Горя от ума» последовательнее. Соблюдая внеш­не традиционную комедийную интригу, он совершенно видоизменяет функции действующих лиц и переиначи­вает устои драматического жанра, заставляя зрителя по-новому взглянуть на комедию. Первое действие не об­наруживает истинного положения дел, вводя зрителя в заблуждение, заставляя его переносить привычные пред­ставления на действующих лиц комедии и приписывать Чацкому пороки традиционного вертопраха, а Молчалину -добродетели положительного героя. Но уже во вто­ром действии это впечатление начинает разрушаться, а далее рушится совсем. К тому же в комедии отсутствует необходимое для благополучной развязки пятое дей­ствие, что само по себе уже было неслыханным наруше­нием канонов. Гоголь в этом отношении пошел дальше.

Он создал схему действия, поистине гениально рас­крывающую «сверхзадачу» автора «Ревизора». Завязка в «Ревизоре» предшествует экспозиции. Последняя фра­за пьесы становится одновременно и ее кульминацией, и ее развязкой и возвращает читателя к самому началу действия, к исходному положению, то есть становится своеобразной новой завязкой, за которой, однако, не сле­дует никакого реального действия. Замечательная пер­вая реплика городничего становится сильнейшим им­пульсом, который приводит в движение всех и сообщает комедии необыкновенную динамичность.

Есть в мировой литературе художественные об­разы, которые обречены на бессмертие. При яркой индивидуальности характеров они спустя годы и сто­летия обретают новую жизнь, свежее, неожиданное прочтение. То есть в них воплощена сама сущность человека, которая в общем-то остаётся неизменной, несмотря на неумолимый ход истории, на постоянно меняющиеся внешние атрибуты эпохи. Таковы шекс­пировские Гамлет и король Лир, гётевский Фауст, мольеровский Тартюф, гоголевский Хлестаков.

На мой взгляд, именно в создании героя коме­дии «Ревизор» в высшей степени проявилось непод­ражаемое мастерство великого сатирика. Это образ необычайной широты обобщения, который явился результатом бескровной революции, совершённой Гоголем в драматургии. Писатель творчески развил достижения своих предшественников (Д. И, Фонви­зина и А. С. Грибоедова), выработавших новые прин­ципы раскрытия человеческих характеров, которые стали порождением конкретных исторических обсто­ятельств, сохраняя при этом свою неповторимую ин­дивидуальность. Драматург считал, что действие в комедии должно развиваться по законам жизни в неожиданной, необычной ситуации. И гоголевские герои действительно совершают поступки в полном соответствии со своими характерами.

Создавая образ мнимого ревизора, Гоголь осо­бенно удачно использовал гиперболу. Это прежде всего нелепые фантастические россказни Хлестако­ва о «тридцати пяти тысячах курьеров», об «арбузе в семьсот рублей» или о супе в кастрюльке, который «прямо на пароходе приехал из Парижа». Его вдох­новенное враньё не знает пределов. Пытаясь пора­зить собеседников чем-то чрезвычайно эффектным, сверхъестественным, он присвоил себе авторское право и на комедию Бомарше «Женитьба Фигаро», и на журнал «Московский телеграф», и даже на опе­ру Беллини «Норма».

Для достижения гиперболической характерис­тики героя Гоголь нередко использует такой художе­ственный приём, как подчёркнутая бессвязность его речей, абсурдность умозаключений. Фразы часто об­рываются на середине, мысль нелепо перескакива­ет с одного предмета на другой, демонстрируя «лёг­кость необыкновенную в мыслях» и абсолютную пу­стоту в душе.

Однако в том вздоре, который несёт Хлестаков, отчётливо прослеживается определённая логика, даже в этом вранье отражается характер героя. На­чиная рассказ о своей петербургской жизни, герой понятия не имеет, каков будет его финал. Если в начале монолога он гордится лишь тем, что не только переписывает бумаги, но и с начальником на дру­жеской ноге, то в конце он уже оказывается важным сановником, перед которым трепещут весь департа­мент и Государственный совет. Но ведь такая рус­ская метаморфоза стала возможной благодаря со­ответствующей реакции слушателей, которые почти­тельно внимают каждому его слову. Они же задают ему темы для разговоров, чтобы выведать что-ни­будь о нём.

Но тут возникает парадоксальная ситуация. Бес­хитростный человек (без царя в голове), который врёт не по плану и потому проговаривается, сам того не желая, обводит вокруг пальца видавших виды чинов­ников, которые принимают вздор Хлестакова за прав­ду, а его истинное лицо - за искусную маску. Нечаян­но сорвавшаяся с уст Хлестакова реплика «Как взбе­жишь по лестнице к себе на четвёртый этаж, скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель» - принима­ется слушателями за искусно разыгранную им роль бедного чиновника.

Таким образом, Гоголь использует здесь гени­альный приём: он создаёт комически нелепую ситу­ацию, которая служит благодатной средой для вза­имной характеристики чиновников и Хлестакова, обнаруживших свои сокровенные мечты о карьере, вид­ном положении в обществе, не имея для этого никаких оснований. Испуганное воображение городской чиновничьей элиты делает возможным поразитель­ное преображение ничтожного коллежского регист­ратора во всесильного вельможу, который в соответствии с их представлениями то образец тонкого об­ращения, то грозного начальника, который способен при случае как следует распечь своих подчинённых. А Хлестаков, неожиданно попавший а среду рабо­лепствующих перед ним чиновников, начинает ду­мать, что знаки внимания оказываются ему потому, что в нём есть нечто значительное, что он личность, способная пленять общество своим остроумием и изысканными столичными манерами.

Герой обнаруживает способность, если толь­ко позволят обстоятельства, блестяще сыграть лю­бую роль, которую ждут от него зрители. К полному удовольствию чиновников, Хлестаков ведёт себя как настоящий ревизор. Он может нагнать на всех стра­ху, кое-кого обласкать своим вниманием, благо­склонно принимать просителей, величественно выс­лушивать просьбы и жалобы, просто и естественно брать взятки.

Подчёркивая ничтожность Хлестакова, в кото­ром нет решительно ничего, что заставляло бы при­нять этого «фитюльку» за важную персону, Гоголь сатирически обличает личные недостатки этого ге­роя и тем самым вскрывает глубочайшее противо­речие российской действительности, когда подобный, несколько «приглуповатый» человек мог стать для провинциального городка сановником, заставляю­щим хитрить, изворачиваться, трепетать от страха или питать несбыточные мечты. Хлестакова можно назвать «образом в событиях», потому что он суще­ствует только с испуганном воображении чиновни­ков, боящихся справедливого возмездия за свои большие и малые грешки.

Мастерство Гоголя-реалиста проявилось в том, что он сумел создать живой образ, который будет актуален как для всех эпох, так и для всех времён и народов. Хлестаков- воплощение плутовства, но плутовства во многом интеллектуального. Он с блес­ком приспосабливается к действительности, блестя­ще изображает роль того, кем не является. Возмож­но, в этом образе Гоголь и видел типичного предста­вителя эпохи, человека, умеющего одурачить и об­мануть окружающих, пусть даже эти люди не мень­шие подлецы, чем сам Хлестаков.

В критике комедию Н.В. Гоголя «Ревизор» при­нято называть лучшей социальной комедией своего времени. Созданная на основе глубочайшего проник­новения в сущность общественных явлений, коме­дия «Ревизор» сыграла немаловажную роль в раз­витии общественного самосознания. Высокий реа­лизм тесно слился в «Ревизоре» с сатирой, сатира с воплощением социальных идей. Разъясняя смысл «Ревизора», Гоголь указал на роль смеха: «Мне жаль, что никто не заметил честного лица, бывшего в моей пьесе... Это честное, благородное лицо - был смех». Писатель ставил перед собой цель - «смеяться силь­но» над тем, что «достойно осмеяния всеобщего», ибо в смехе Гоголь видел могучее средство воздей­ствия на общество.

Близкий друг Гоголя, Аксаков, писал, что «со­временная русская жизнь не дает материала для комедии». На что Гоголь ему ответил: «Комизм кро­ется везде... живя среди него, мы его не видим, но... если художник перенесет его в искусство, на сцену, то мы же сами над собой будем валяться со смеху».

Своеобразие гоголевского смеха заключается прежде всего в том, что предметом для комизма из­браны не плутни какого-либо героя, а сама современ­ная жизнь в ее комически уродливых проявлениях.

В основе сюжета «Ревизора» лежит типично комедийное несоответствие: человека принимают не за того, кем он является на самом деле. Но в отли­чие от своих предшественников, Гоголь решает эту ситуацию по-новому.

Хлестаков не старается выдать себя за важное лицо. Чиновников обмануло чистосердечие Хлеста­кова. Опытный плут навряд ли провел бы городни­чего, который «мошенников из мошенников обманы­вал». Именно непреднамеренность поступков Хлес­такова сбила его с толку.

В «Ревизоре» нет внешних толчков к развитию действия. Как ни парадоксально, основным импуль­сом развития комедии является страх чиновников. Страх объединяет раздираемый внутренними противоречиями город; делает всех жителей города чуть ли не братьями. Оказывается, не родство душ, не общность интересов, а только страх способен спло­тить этих людей.

Происходящее выявляло в людях их истинное уродливое и смешнее лицо, вызывало смех над ними, над их жизнью, которая была жизнью всей России. «Над собою смеетесь»,- это ведь обращено в хохо­чущий зрительный зал.

Гоголь смеется как над всем уездным городом в целом, так и над его отдельными обитателями, над их социальными пороками. Беззаконие, казнокрад­ство, взяточничество, корыстные мотивы вместо за­боты об общественном благе - все это показано в «Ревизоре» в виде тех общепризнанных форм жиз­ни, вне которых управители не мыслят себе свое су­ществование. Смешное обнаруживается и в той се­рьезности, с которой относится к своему делу каж­дый из персонажей комедии. Все они заняты своим делом как величайшей задачей всей жизни. Читате­лю же со стороны видна незначительность и пустота их забот. Таким образом, Гоголь наглядно показыва­ет контраст суетливой внешней деятельности и внут­реннего окостенения. .

«Ревизор»- комедия характеров. Юмор Гоголя психологичен. Смеясь над персонажами «Ревизора», мы, говоря словами Гоголя, смеемся не над их «кри­вым носом, а над кривою душою». Комическое у Го­голя почти целиком отдано обрисовке типов. Отсюда неприятие фарса, карикатуры. Сам автор писал «Больше всего надо опасаться чтобы не впасть в ка­рикатуру». Так, отдавая спешные приказания к при ему ревизора, городничий путает слова: «Пусть каждый возьмет в руки по улице, - черт возьми, по ули­це! - по метле...» Минуту спустя он хочет надеть вме­сто шляпы бумажный футляр. В записке, получен­ной Анной Андреевной от мужа, содержится забав­ная путаница: «Я ничего не понимаю, к чему же ту! соленые огурцы и икра?» Квартальные, которым го­родничий указывает на лежащую на полу бумажку, «бегут и снимают ее, толкая друг друга впопыхах». Поздравляя Анну Андреевну с «обручением» доче­ри, Бобчинский и Добчинский «подходят в одно вре­мя и сталкиваются лбами». Вот, пожалуй, и все по­добные сцены и подробности. И мы видим, что эти смешные «цепляния»- скорее сопутствующие тона к основному мотиву. Они характеризуют атмосферу спешки, неразберихи, страха. Комическое Гоголя, как правило, вытекает из характеров героев.

Автор, равно как и читатели, смеется также «над несоответствиями характеров людей и их положени­ем в обществе, над несоответствием между тем, что персонажи думают и что говорят, между поведением людей и их мнением. Так, к примеру, чиновники с женами, пришедшие поздравить городничего и Анну Андреевну с прекрасной партией дочери, в глаза льстят, про себя же отзываются о городничем весь­ма нелестно: «Не судьба, батюшка, судьба-индейка; заслуги привели к тому. (Б сторону.) Этакой пезет все­гда в рот счастье».

Образ Ивана Александровича Хлестакова -один из самых характерных и замечательных в твор­честве Гоголя, «любимое дитя его фантазии». В нем сказалась страсть художника к гиперболе, преуве­личениям -почти гротескным, любовь к изображению «многосторонних» (в ноздревском смысле) характе­ров. И образ мыслей Ивана Александровича типи­чен для большинства героев Гоголя: алогичность, бессвязность его речей просто ошеломляют. И, ко­нечно, с образом Хлестакова связаны некоторая «чертовщина», налет фантастичности. Ну действи­тельно, не наваждение ли: солидный и опытный го­родничий принимает «фитюльку» за «значительное лицо»! Мало того, весь город вслед за ним в припад­ке умопомрачения несет «ревизору» дань, умоляет о защите, старается «умаслить» этого ничтожного человечка.

Сюжет комедии прост и гениален. Особая, гого­левская, черта в нем- отсутствие со стороны мни­мого ревизора каких-либо сознательных действий, чтобы обмануть чиновников. Он сам попадает в непредсказуемую ситуацию и ведет себя в соответствии с ней. Если бы Хлестаков был мошенником, глубина замысла исчезла бы. Главное здесь то, что охвачен­ные страхом чиновники сами себя обманывают («сами себя высекли»). Но в такой ситуации на мес­те ревизора необходим человек, наделенный совсем особыми свойствами.

Да нет, помилуйте! Свойства эти - самые обык­новенные. Ну, например, желание порисоваться, сыграть роль чуть повыше той, что человеку «пред­назначена». Ведь это же свойственно каждому из нас «хоть на минуту», по мнению Гоголя. Феерическая сцена вранья на приеме у городничего проявляет это качество героя с невиданной силой. Из служащего, который «только переписывает», он за несколько минут вырастает почти до «главнокомандующего», который «всякий день во дворец ездит». Хлестаков - гений вранья, он переживает свой звёздный час. Го­мерический размах ошарашивает присутствующих: «тридцать пять тысяч курьеров» несутся во весь опор, чтобы разыскать Хлестакова, без него некому управлять департаментом. Солдаты при виде его «делают ружьем». Суп в кастрюльке едет к нему из Парижа. Во мгновение ока, как сказочный джинн, он строит и рушит целый фантастический мир- мечту современного меркантильного века, где все измеря­ется сотнями и тысячами рублей.

Речь Хлестакова отрывочна, он заговаривает­ся, но скачет дальше во весь опор: «Да что в самом деле? Я такой! Я не посмотрю ни на кого... Я говорю всем: «я сам себя знаю, сам. Я. везде, везде...»

Но что это? Всё решится тоже, как в сказке: «Как взбежишь по лестнице к себе на четвертый этаж...» Нет-нет, он уже опомнился: «Что ж я вру, я и поза­был, что живу в бельэтаже».

Но сейчас его время. Он - герой-любовник, оча­ровывающий мать и дочь, зять городничего. Он -«значительное лицо», которому смиренно предлага­ют взятки. И с каждой взяткой Иван Александрович приметно меняется. Он входит во вкус. Он уже осоз­нал себя в новой роли; и она герою по душе. Если у первого посетителя он застенчиво просит взаймы, оправдываясь: «В дороге издержался», то от Бобчинского и Добчинского он сразу требует: «Денег нет у вас?»

И исчезает Хлестаков особенным образом. Это «фантасмагорическое лицо», «как лживый олицет­воренный обман, унеслось вместе с тройкою бог весть куда» (Гоголь). Ведь это лишь мираж, призрак, порожденный нечистой совестью и страхом.

Итак, что же такое «хлестаковщина»? Это воп­лощение желания сыграть роль повыше той, что тебе предназначена, но и воплощение пустоты существо­вания. Ничтожество, возведенное в N-ную степень, «возникшая до высшей степени пустота», по удиви­тельному выражению Гоголя.

Образ Хлестакова - великое создание Гоголя. Он весь вдохновение, полет. Это собрание многих качеств. В нем и маленький чиновник, и великий фан­тазер, и простодушный человечек, вдохновенно и сча­стливо лгущий. Но это и символическое, обобщен­ное изображение современного русского человека, «который стал весь ложь, уже даже сам того не за­мечая» (Н. В. Гоголь).